Skip to main content

Автор: Карпович Екатерина

Многие из нас неоднократно употребляли фразу “это всё нервы”, имея в виду, что причиной  физических симптомов является стресс, повышенная тревожность или беспокойство. Но почему разные люди в одной и той же ситуации реагируют на стресс совершенно по-разному, как на уровне физических ощущений, так и на уровне мышления? Как эта разница выглядит с точки зрения мозговой активности? И когда тревожное реагирование перестаёт быть ситуационным и становится симптомом тревожного расстройства?

В статье попробую ответить на эти и другие вопросы.

 Тревога и её эволюционные функции

Тревога – эмоция, проявляющая в момент восприятия человеком угрозы. Эволюционно тревога призвана обеспечивать безопасность индивидуума, от которой непрямую зависит выживание всего вида homo sapiens. В тандеме “бей или беги” тревога отвечает за реакцию “беги”, поэтому большинство реакций поведенческого избегания тесно связаны с тревогой.
Как постовой на замковой стене, заметив приближающуюся опасность, звонит в сигнальный колокол, так и тревога активизирует механизмы мобилизации организма. И также, как армия замка приходит в боевую готовность, наш организм в момент тревоги выбрасывает в кровь адреналин, накачивает мышцы кровью, а лёгкие – воздухом, чтобы в случае необходимости мы могли с лёгкость взобраться на дерево, убегая от свирепого тигра.

Но почему, если в современном мире мы не можем встретить на улице дикого тигра, и реальная угроза жизни на сегодняшний день по сравнению с палеолитом стремиться к нулю, мы по-прежнему можем испытывать довольно сильную тревогу?

Основные нейроанатомические структуры.

Ответ кроется во взаимодействии нейроанатомических структур. Условно их можно разделить на эволюционно более древние подкорковые структуры (амигдала или миндалевидное тело, таламус, гипоталамус, гиппокамп) и молодые структура, представленные корой левого и правого полушарий головного мозга (конкретно нас интересуют префронтальная кора, передняя и задняя поясные извилины).

Миндалевидное тело (amygdala) Отвечает за первичную быструю оценку опасности ситуации и генерацию первичных реакций “бей/беги”. Может создавать собственные эмоционально заряженные неинтегрированные файлы памяти (имплицитной) в случае, если событие особо травматично (типично при посттравматическом стрессовом расстройстве). В здоровой психике кора по прошествии времени интегрирует травматические воспоминания.
Передняя поясная кора (ACC) Направляет фокус внимания на эмоциональный / когнитивный / сенсорный опыт.
префронтальная кора (медиальная и латеральная)
(PFC)
Играет главную роль в создании сложных когнитивных схем и планов действий, принятии решений, контроле и регуляции как внутренней деятельности, так и социального поведения и взаимодействия.
Вместе с передней поясной образуют “Медиатор”, ингибирующий действие амигдалы, в то время как окончательное решение и создание плана действий принадлежит латеральной префронтальной коре.
Задняя поясная кора (PCC) Интегрирует восприятие себя (во всех планах – сенсорном, когнитивном) и эмоциональный опыт
Таламус (thalamus) Эмоциональный / моторный / когнитивный перераспределитель информации. Участвует в процессе запоминания информации.
Гипоталамус (hypothalamus) Регулирует скорость наших реакций  – сердцебиения, артериального давления – при помощи гормонов.
Гиппокамп (hippocampus) Участвует в механизмах формирования эмоций, консолидации памяти (то есть перехода кратковременной памяти в долговременную). Интегрирует файлы травматичной памяти, принимая их от амигдалы.

Теперь о порядке взаимодействия всех этих структур в то время, когда мы испытываем тревогу.
Neuroanatomy
Как мы уже знаем, тревога выполняет охранную функцию, и нейрофизиологический механизм тревожного реагирования является ни чем иным, как сложной сигнализационной системой – системой безопасности. Здоровая система безопасности характеризуется так называемой “верхней дорогой” восприятия угрозы (high road). Завидев опасность, например, паука, сигнал от распределителя – таламуса – идёт в кору больших полушарий, которая обращается к банкам долговременной памяти (гиппокампу), ищет там информацию о соответствующем виде паука, и, определив степень опасности ситуации, принимает осознанное решение относительно дальнейших действий (в префронтальной коре). Таким образом, даже если амигдала и успела активизироваться, деятельность медиатора – префронтальной коры и передней поясной – ингибирует тревожную активность.

Тревожная система безопасности похожа на испорченную автомобильную сигнализацию, которая реагирует на любой порыв ветра или проезжающую мимо машину, порой не выключаясь очень долго. Если сигнал от таламуса идёт по ”нижней дороге”, он попадает напрямую в амигдалу, минуя обработку в лобных долях – префронтальной  и поясной коре. Амигдала срабатывает как “сигнализация”, передаёт сигнал далее и гипоталамус, который даёт “команду” на мобилизацию организма: выбор адреналина и норадреналина в кровь, учащение сердцебиения, повышение артериального давления и т.д. При этом изначальный стимул – “паук” – может оказаться чем угодно: упоминанием даты экзамена, знакомством с новым человеком, шумом в траве и т.д. Любопытно, что такой неадекватный ответ на несуществующую угрозу, тем не менее, работает на эволюционное выживание вида: от тревожной реакции человек не умрёт, зато будет “настороже” и не пропустит реальной опасности.

В то же время в долговременной перспективе такая “бдительность” является слишком высокой ценой “страхования” от любой угрозы. Переизбыток кортикостероидов, постоянно повышенная активность кровеносной системы, психологическое напряжение вызывают истощение, а в затяжном периоде и нарушение работы функциональных систем организма.

Тревожное реагирование может быть как ситуативным (т.е. ответом на конкретную ситуацию, например, паука, обнаруженного в кровати), так и личностным, когда оно превращается в привычный сценарий взаимодействия со средой (постоянная обеспокоенность своим здоровьем, ситуацией на работе, в отношениях и т.д.). В последнем случае “нижняя дорога” начинает доминировать над “верхней” и префронтальная кора активизируется всё реже: это означает, что заученные реакции реализуются на “автопилоте”, без осознаванного принятий решений.

Терапевтическим решением в таком случае является настройка “диалога” между подкорковыми структурами и префрональной корой через усиление функций осознавания и внимательности. В психотерапии это достигается как за счёт вербального исследования проблемы, так и за счёт использования специальных техник эмоциональной регуляции. Это позволяет натренировать ослабленную “верхнюю дорогу” – путь нейрональной передачи сигналов, при котором информация от таламуса проходит через лобные доли полушарий.

 Полезные и неполезные переживания

Для большинства тревожных расстройств (а особенно для генерализованного тревожного расстройства и тревоги о здоровье) характерен феномен “неполезных переживаний” – навязчивого обдумывания тревожной ситуации, сосредоточенной вокруг вопроса “А что, если?..”: если я опоздаю на работу, если мой муж попадёт в аварию,  если я умру от сердечного приступа и т.д. В связи с этим ещё одним важным терапевтическим решением является обучение пациента отличать полезные переживания от неполезных. Этот навык можно сравнить с таможенным контролем, где контрабанда (неполезные переживания) не пропускается за границу (в подкорковые  структуры), а конфискуются или обезвреживаются (обрабатываются в префронтальной коре).

Полезные переживания Неполезные переживания
1. Реалистичные, связанные с довольно высоким риском 1. Нереалистичные, связанные с объективно низким риском
2. Помогают мобилизоваться и преодолеть трудности, ведут в конкретному плану действий 2. Ведут к «жизни в голове», энергия уходит на переживания, а не на решение проблемы
3. Контролируемы во времени 3. Трудно контролировать, занимают много времени
4. Не мешают жить «здесь и сейчас», человек продолжает полноценную жизнь 4. Забирают человека в “виртуальную реальность” переживаний


Чем отличается повышенная тревожность от тревожного расстройства?

Конкретный диагноз может установить только врач-психиатр, что и является его прямой задачей. Однако есть и ряд критериев, на которые обращают внимание психологи и психотерапевты, для того, чтобы понять, каким образом им оказать помощь пациенту. Например, к таким критериям можно отнести:

– неадекватная когнитивная оценка опасности, чрезмерная катастрофизация;
– несоответствие силы реакции стимулу;
– обесценивание собственных возможностей справиться с угрозой;
– стойкость, выраженность и длительность тревожной реакции;
– существенное снижение качества жизни, страдание личности и др.

Основные виды тревожных расстройств: специфические фобии (агорафобия, канцерофобия, социофобия и др), паническое расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство, тревога о здоровье, генерализованное тревожное расстройство.

Согласно статистическим данным Национального института здоровья США за 2012 год, вероятность заболеть любым из них на протяжении жизни у женщин  равна 30%, у мужчин 19%. У врослых на популяцию приходится 18,1% больных тревожными расстройствами, у подростков 15%. Также для тревожных расстройств характерен высокий процент коморбидностей (сочетание с другим тревожное расстройством 65%, с депрессией 55% и т.д.).

Нейрофизиология тревожного реагирования: когнитивно-поведенческая терапия и научный буддизм

Это вторая часть статьи о механизмах тревожного реагирования. В первой части мы рассмотрели основные нейроанатомические структуры и особенности их взаимодействия во время реакций тревоги, полезные и неполезные тревожные переживания и то, чем отличается повышенная тревожность у здорового человека от тревожного расстройства.
Далее продолжим о том, в какие замкнутые круги попадает человек с тревожным расстройством и как разорвать эти круги, как звучат тревожные мысли, что такое нейропластичность и как мы можем использовать её в качестве профилактики чрезмерной тревоги.

Основные когнитивные циклы

Когнитивно-поведенческая терапия (от лат. cognitio – познание) является способом психологической помощи, в которой основное внимание уделяется системе убеждений человека и тому, как эта система убеждений влияет на поведение. Когда к когнитивно-поведенческому терапевту приходит пациент с тревожным расстройством, одной из первых задач терапевта является исследовать и показать пациенту те циклы – или, иначе говоря, замкнутые круги, по которым он ходит.

cyclebig1

При тревожных расстройствах типичным когнитивным искажением является ложное интерпретирование тревоги – или так называемый “катастрофический прогноз”. Например, “если муж, находясь в командировке не звонит целых два часа, то с ним случилось что-то ужасное” – это типичная интерпретация человека с тревожным расстройством. Подобная катастрофизация повышает тревогу, запускается “нижняя дорога”, которая заставляет настораживаться ещё сильнее, и тогда уже любой шорох интерпретируется только в ключе катастрофы (см. рисунок 2).

Гипервентиляция лёгких играет особую роль в тревожных реакциях. Изначально гипервентиляция – естественная реакция организма, необходимая для его мобилизации (нужно иметь достаточно кислорода, чтобы быстро бежать). Но если кислород не растрачивается на бег, гипервентиляция может вызвать лёгкое головокружение, покалывание в руках, ощущение дереализации. А эти ощущения, в свою очередь, интерпретируются тревожным человеком как признак того, что сейчас случиться что-то плохое. Пройдя несколько таких кругов, тревога может дойти до уровня панической атаки.cyclebig2

 Типичные различия в тревожном и здоровом мышлении

Ниже приводятся примеры мыслей. Стоит понимать, конечно, что существует также и реальная вероятность получить сердечный приступ или заболеть, и нужно регулярно проходить соответствующие обследования. Например, ВОЗ рекомендует правило 2 недель: обращаться к врачу, если симптом не проходит в течение этого срока.

Для тревожного мышления характерны:

– катастрофизация (головная боль=рак)
– генерализация (болит сейчас – будет болеть всегда)
– понимание здоровья как отсутствия симптомов (“у нормальных людей такого не бывает”)
– намерение избежать симптомов тревоги любым путём, не дожидаясь, пока они пройдут сами (срочно сдать анализы, сделать МРТ, позвонить знакомому врачу, попросить совета у всех родственников и др).

Триггер Тревожное мышление Здоровое мышление
Чувство тяжести в голове “Почему я так странно себя чувствую?”, “Сколько это будет продолжаться”, “Со мной   что-то не так” “Наверное, я просто немного устал(а)”, “Мне нужно хорошо выспаться сегодня”
Головная боль “Моя голова просто раскалывается”, “У здорового человека не может так болеть голова”, “Наверное, у меня случится инсульт”, “А может, у меня рак?”, “Мне нужно срочно обследоваться” “Сегодня мне что-то болит голова, нужно постараться освободиться пораньше”, “Может, если я прогуляюсь, мне станет лучше”
Головокружение “Почему у меня кружится голова, это ненормально!”, “Эти ощущения никогда не пройдут” “У здоровых людей не бывает таких странных ощущений”, “Я упаду в обморок”, “Нужно срочно прилечь” “Должно быть, я забегался, дышал слишком часто и теперь у меня кружится голова”, “Через некоторое время это пройдёт само собой”, “Нужно просто отвлечься на что-то интересное”, “Пойду-ка я позвоню своему другу”

Когнитивно-поведенческая терапия является методом первого выбора согласно рекомендациям Национального института здоровья США и Великобритании, т.к. целенаправленно корректирует как убеждения пациента, так и его поведение. Лечение неосложнённых тревожных расстройств обычно занимает около 15 терапевтических сессий, в ходе которых проводит как когнитивная реструктуризация дезадаптивных убеждений, так и поведенческие эксперименты, направленные на закрепление нового опыта (например, отказ от слишком частых медицинских исследований и навязчивых звонков врачам.

Нейропластичность и возможность изменить тревожное реагирование 

Нейропластичность — это свойство человеческого мозга, заключающееся в возможности изменяться под действием опыта, а также восстанавливать утраченные связи после повреждения или в качестве ответа на внешние воздействия. Это свойство описано сравнительно недавно. Ранее было общепринятым мнение, что структура головного мозга остается неизменной, после того, как формируется в детстве.

Если мы будем смотреть на свою тревожность как на результат эдипова комплекса или нашей наследственности, воспитания родителей или изоляции в школе, это может многое рассказать нам о том, почему мы реагируем именно так. Но это мало поможет нам изменить наши нейронные пути, в которые годами тренировки зашита привычка тревожного реагирования. Поэтому здесь и сейчас, осознавая то, что мы НЕ можем повлиять на своё прошлое или свою генетику, наиболее полезным будет рассматривать наши тревожные реакции как привычный сценарий, которую можно изменить благодаря нашей нейропластичности.

В первой части статьи была описана роль префронтальной коры в обработке сигналов об угрозе. Префронтальная кора вместе с передней поясной извилиной помогают ингибировать гиперсензитивную «сигнализацию» амигдалы, и вместо того, чтобы на «автопилоте» избегать угрозы, принять осознанное решение о том, насколько это необходимо, и составить план действий, если он требуется. Таким образом, усилия в терапии должны быть направлены на «научение» префронтальной коры чаще доминировать над подкоркой путём осознавания того, что происходит. На уровне поведения это будет выглядеть как то, что в тревожных ситуациях человек не теряет самообладания, не принимает опрометчивых решений, чувствует себя спокойно и остаётся в контакте как со своим телом, так и с эмоциями, так и с другими людьми.

Практики осознанности и внимательности

В 80х годах Дж. Кабат-Зинн на базе MIT начал исследовать влияние медитации на мозг человека. Впоследствии его исследования начали продолжать многие другие учёные, и на сегодняшний момент уже существует не одна, а много научных школ, которые не просто доказали пользу медитации для здоровья, но и получили удивительные нейрофизиологические результаты своих исследований.

Например, стало известно, что медитативные практики активизируют нейромедиаторную систему «спокойствия», которая связана с выделением эндорфинов и серотонина, что позволяет временно отключить дофаминовую систему «достижений».

На данный момент разработано несколько терапевтических программ, которые научно доказали свою эффективность. Например, осознанность может существенно ослабить боль и эмоциональную реакцию на нее. Недавние исследования показали, что средний уровень «неприятности» боли можно уменьшить на 57%, тогда как опытные в медитации люди сообщают о снижении этих показателей на 93% [1]. А в книге Д. Сигела описаны недавние исследования префронтальной коры, где выявлено, что у людей, долго практикующих медитацию, она толще и объёмнее, чем у тех, кто её не практикует [2]. Это удивительное открытие, которое означает, что нейрональные «мышцы» могут как накачиваться, так и ослабевать!

Практики осознанности берут начало в буддизме, но после проведённых в MIT исследований учёные адаптировали их для светской западной культуры, разработав несколько 8-недельных программ. Эти программы эмоциональной регуляции включают в себя как собственно медитативные практики, так и техники тренировки внимательности, так и когнитивную работу – осознавание своих убеждений и привычек. Также, как и занятия спортом или иностранным языком, практики осознанности достигают наибольшего эффекта только на регулярной основе (1 семинар с тренером в неделю плюс 20-30 минут домашней работы каждый день). По отзывам участников, уже на третьей неделе как финансовые, так и временные затраты окупаются сторицей: улучшается эмоциональное и физическое самочувствие, повышается работоспособность, и со временем эти позитивные изменения сказываются на отношениях с друзьями и близкими.

Литература:

1. Берч, В., Пенман, Д. “Осознанная медитация”. – М.: Манн, Иванов, Фербер, 2014. – 288с.

2. Сигел, Д. Внимательный мозг. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2016. – 336 с.

3. Вейстбрук, Д. Рауф, К. Что такое паника? – Оксфордский центр когнитивной терапии. – Клиника Варенфорд, www.octc.co.uk. – 25 с.

Источник: http://katekarpo.com

 

Александр Подгорный

Психолог – гипнотерапевт. Магистр психологических наук, член Ассоциации когнитивно-поведенческой психотерапии (АКПП) г. Санкт-Петербург. Член национального общества гипноза Российской Федерации в составе Европейского общества.